СТРАШНЫЕ ДНИ КАЗАЧЕСТВА

Красный террор. Страшные дни казачества. В этом году минуло 100 лет со дня трагедии в нашей станице Азовской. К осени 1921 года на Кубани уже отгремели основные события гражданской войны. В леса и за пределы страны ушли сравнительно немногие казаки. Большевиков совершенно не устраивало свободолюбие казаков, которые особенно ценили равенство в правах. Вот директива новой власти о казачестве от января 1919 года: «Провести массовый террор против богатых казаков, истребив их поголовно. Провести беспощадный массовый террор ко всем вообще казакам, принимавшим какое-либо прямое или косвенное участие в борьбе с советской властью». А ведь косвенно так или иначе против коренной ломки вековых традиций их жизни были почти все казаки. Осенью 1921 года в станицу Азовскую со стороны станицы Крепостной нагрянул один из отрядов, так называемых частей особого назначения (ЧОН). Одной из главных задач чоновцев было как раз окончательное «усмирение» казачества. Сохранились свидетельства очевидцев (тех событий). Вот рассказ азовчанина Петра Филипповича Чайки: «Ночью я услышал на нашей улице шум, вышел во двор и увидел три группы станичников, которых под конвоем конных красноармейцев вели в сторону Северской. За ними ехала подвода с ездовым Николаем Омельченко. На ней лежали лопаты. Скоро послышались винтовочные выстрелы. Когда подвода вернулась к исполкому, я побежал за станицу, откуда донеслись выстрелы, и увидел бугор свежей земли. Когда бежал, наткнулся на одежды расстрелянных. Они ее побросали, чтобы родственники узнали, где их загубили. На рассвете туда прибежали люди и страшно ревели. Никто же не думал, что всех сорок с лишним арестованных, которых держали под охраной в сарае, расстреляют. Люди стали голыми руками раскапывать бугор, но прискакали конные и всех разогнали». На другой день местная власть разрешила огородить братскую могилу (а как ее еще назвать?) и поставить крест. Но через неделю, забор и крест убрали, а бугор разровняли. Автору очерка удалось поговорить с пожилыми станичниками Азовской, которым в 1921 году было не больше 10 лет. Вера Игнатьевна Алефирова рассказала: «Я сидела утром на печке деда Мироненко и видела сверху, как прибежала с места расстрела моя бабушка с дочерьми. Они были все в грязи и сильно побитые нагайками. Расстрелянный у той ямы дедушка работал в правлении писарем». Старушка Анна Титовна Мельник рассказала: «Когда бандиты (именно так она назвала чоновцев) пришли за казаком Емец, то собаки их не пустили, и хозяин успел убежать. Тогда они увели его дочку Прасковью и сына Степана. Девушка была красивая, и один бандит попросил командира не убивать ее, а отдать ему в жены. Но тот не позволил, да еще пригрозил и просящего расстрелять. Мать Прасковьи и Степана часто ходила к могиле. Я один раз слышала, как она там сильно кричала. Потом она сошла с ума и вскоре умерла». О местонахождении могилы сорока трех станичников, в числе которых был и священник местной церкви отец Илья, нам удалось узнать только то, что она находится либо на самой территории свинофермы, либо рядом с ней. А вот что рассказала Анастасия Яковлевна Логачева, 1913 года рождения: «Наш сосед мальчик Паша Бабенко, у которого расстреляли отца, водил меня и других девочек на ту яму. Возле нее валялось много всяких тряпок, а само место было сильно потоптано коньми, как будто на нем месили саман. Лет 10 тому назад я была в тех местах, но ничего там не узнала». Василий Иванович Михальченко, ветеринар Азовской, повел Вадима Ивановича и Дмитрия Ивановича на северную окраину территории свинофермы, что еще больше расширяло район поисков. А пока ходили, он рассказал, что слышал от своих родителей и других старших земляков: «От отряда Черноброва (такова фамилия командира) тогда, кроме Емеца, сбежал еще казак Дубовой. В его хате каратели нашли престарелую мать, которая сама уже не вставала с кровати. Хату подожгли вместе с ней». В мемуарах сохранились свидетельства, что в некоторых станицах после карательных рейдов в живых остались только те, кто успел убежать или хорошо спрятаться. Теперь я хочу рассказать о трагедии и гибели последнего дореволюционного атамана станицы Азовской -Григория Кочубея. За несколько месяцев до коллективного убийства Козаков Атаман был арестован. Его продержали несколько дней в амбаре и увели в сторону Абинска, где жестоко расправились, а тело бросили в яму, слегка забросав землей. Спустя некоторое время женщины, работавшие в поле, нашли труп казака в форме, и одна из них опознала атамана Григория Кочубея .