Шовіністичне Політбюро. Москва проти української мови, 1965 р.

Суслов вел дальше и произнес удивительные слова: «А вообще я должен сказать всем, что на Украине далеко не все благополучно, — вся Украина говорит по-украински (?! — И.С.). Шелест вспоминает: «А что же она должна — на турецком разговаривать или как?» — Я аж оторопел!». Здесь подключается Демичев, секретарь ЦК КПСС (тоже из идеологии.— И.С.): «И вообще там, у Шелеста, украинизацией занимаются!» Шелест: «Снова не выдерживаю: Где у Шелеста? Как украинизацией? Никакой украинизацией не занимаются. Есть и русские школы, есть и украинские школы — к большому сожалению, украинских школ становится меньше». Демичев: — «А Шевченко у них — кумир!» И на Суслова смотрит. Шелест: «Здесь меня прорвало. «Да, Шевченко у нас — кумир. Его и в нашей стране, и за границей считают великим демократом, гениальным поэтом». Суслов вмешивается: «И потом у вас вывески все на украинском языке. Что это такое?» — «Ну, а на каком языке они должны быть? На каком? Есть на украинском, есть и на русском». Тогда Суслов использовал свой главнейший козырь: «Вообще там, у вас на Украине, немало проявлений национализма!» Шелест: «Я оторопел. Сдержался, но голос повысил, наверное, все-таки существенно: «В чем, Михаил Андреевич, проявления национализма? Это же обычные сталинские ярлыки!» А Демичев так невозмутимо: «А в том, что многие говорят по-украински, и в том, что Шевченко слишком уважают! У вас он — кумир молодежи. У Шевченко там цветы всегда, ежегодно венки приносят. У вас...». А здесь еще подкатился Рашидов, тогда — первый секретарь ЦК Компартии Узбекистана, кандидат в члены Президиума ЦК КПСС, полноправный «хозяин» республики, при правлении которого буйным цветом расцветала коррупция, кражи и кумовство: «У нас руський язик в большом почьоте, ми руський язик уважаем, любим, изучаем. Ми его на первий место ставим, ми знаем не так, как на Украине». А вот выступление Алексея Косыгина, члена Президиума ЦК КПСС, Главы Совета Министров СССР: «Вопросы политической, идеологической работы по национальному вопросу должны быть в центре внимания. Здесь тяжело искать причину возникновения национализма. А еще тяжелее его искоренить. Мы должны применять как воспитательную, так и карательную политику. В нашем искусстве, театрах, кино очень много отступлений от нашей идеологии... Непонятно, почему в Украине в школах должны изучать украинский язык (?!— И.С.). Произведения Шевченко кое-где используются с националистической целью. А возьмем Севастополь. Это — издавна русский город; почему и для чего там вывески и витрины на украинском языке?» И, в конце концов, итог обсуждения подвел Леонид Брежнев — первый человек в партии и государстве, Первый секретарь ЦК КПСС (с апреля 1966 года — Генеральный секретарь). Вот что сказал «выдающийся продолжатель дела Ленина» (цитируем по записям Шелеста): «Вот у нас при Скрипнике (в 20-е годы.— И.С.) украинизацию проводили. Так это была скрипниковщина! При Скрипнике, вы знаете, я работал на заводе, когда украинизацию проводили — так это же был абсурд, смех. Да и вообще, украинский язык — это же... это суржик русского языка». Шелест вспоминает: «Я аж зубы стиснул, и молчу, лишь думаю: «И это руководитель государства! Это человек, который родился, вырос и больше половины жизни прожил в Украине!». Из книги Петро Шелест: «Справжній суд історії ще попереду»: спогади. Щоденники. Документи. Матеріали / Упоряд. В. К. Баран та ін.; за ред. Ю. І. Шаповал. — К.: Генеза, 2003, ст. 653-656.