Владимир Высоцкий - “Гамлет“ (песня на стихи Пастернака)

Декламации стихотворения: В стихотворении “важнейшие события жизни Пастернака первых послевоенных лет. По-видимому, непосредственным поводом к его написанию явилось первое публичное чтение трагедии Шекспира в переводе Пастернака в феврале 46 г. (читал актёр А.Глумов). Тогда же создан первый вариант стихотворения «Гамлет» («Вот я весь. Я вышел на подмостки…»). Основная мысль первой редакции: жизнь – высокая драма с трагическим звучанием. Я ловлю в далеком отголоске, Что случится на моем веку. Это шум вдали идущих действий. Я играю в них во всех пяти… Этой идее, составляющей смысловой стержень стихотворения, в окончательной редакции Пастернак придал сильную и яркую евангельскую выразительность («горечь Гефсиманской ноты»). [...] В ходе работы над романом, начало которой относится к зиме 1945–46, Пастернак в окончательную редакцию стихотворения «Гамлет» вводит евангельский текст. К этому времени он окончательно осознал себя как христианина. В письме к своей двоюродной сестре он писал (): «Собственно, это первая настоящая моя работа. Я в ней хочу дать исторический образ России за последнее 45-летие, и в то же время всеми сторонами своего сюжета, тяжелого, печального и подробно разработанного, как, в идеале, у Диккенса и Достоевского, эта вещь будет выражением моих взглядов на искусство, на Евангелие, на жизнь человека в истории и на многое другое… Я в нем свожу счеты с еврейством, со всеми видами национализма (и в интернационализме), со всеми оттенками антихристианства и его допущениями, будто существуют еще после падения Римской империи какие-то народы и есть возможность строить культуру на их сырой национальной сущности. Атмосфера вещи – мое христианство». [...] Автор гармонически соединяет несколько планов: сценический, литературно-романический и автобиографический. Поэтический синтез настолько органический, что читателю это произведение может показаться монофоническим. Однако в стихотворении явственно звучат 3 голоса: “Гул затих. Я вышел на подмостки“ – актер-Гамлет. Начальное «Гул затих» сразу же создает то тревожное настроение, которым проникнуто все стихотворение. “Прислонясь к дверному косяку, Я ловлю в далеком отголоске, Что случится на моем веку. На меня наставлен сумрак ночи Тысячью биноклей на оси“ – голос Пастернака. Открытая в ночи дверь. Известно, что поэт был готов к тому, что за ним могут приехать в любую ночь. Прокурор, изучавший дело Мейерхольда в связи с готовившейся его реабилитацией, обнаружил доносы на Пастернака и был удивлен, что он на свободе и ни разу не арестовывался. Глагол «наставлен» (ассоциация с дулом оружия) хорошо передает тревожное состояние поэта. Метафора «тысячью биноклей на оси» (звезды ночного неба) соединяет два плана – жизненно-реальный и сценический. “Если только можно, Aвва Oтче, Чашу эту мимо пронеси“ – слова Евангелия придают переживаниям автора возвышенный христианский смысл. “Я люблю твой замысел упрямый И играть согласен эту роль. Но сейчас идет другая драма, И на этот раз меня уволь“ – вновь голос актера, для которого участие в этой трагедии не просто профессиональная деятельность, но сопереживание герою (Гамлету) и понимание жизни как многоактной трагедии. “Но продуман распорядок действий, И неотвратим конец пути. Я один, все тонет в фарисействе. Жизнь прожить – не поле перейти“ – голос Живаго. В романе не встречается слово «фарисейство». Однако в главе 15 («Окончание») описаны последние годы Живаго: близкие друзья оставляют старые свои принципы и увлечены возможностью найти свое место в новую эпоху: «Добродетельные речи Иннокентия были в духе времени. Но именно закономерность, прозрачность их ханжества взрывала Юрия Андреевича. Несвободный человек всегда идеализирует свою неволю». Сам Пастернак не мог сказать о себе: «Я один, все тонет в фарисействе». До конца жизни у него был круг близких людей, которые не оставили его даже в годы гонений (1957–60): Ахматова, Корней и Лидия Чуковские, пианист Г.Нейгауз, пианистка М.Юдина, философ В.Асмус и др. Пастернак, в отличие от Живаго, не был сломлен гонениями. В ожидании готовившейся расправы он написал письмо заведующему отделом культуры ЦК КПСС: «Уверяю Вас, я бы его [роман] скрыл, если бы он был написан слабее. Но он-то оказался сильнее моих мечтаний, сила же дается свыше, и, таким образом, дальнейшая судьба его не в моей воле. Вмешиваться в нее я не буду. Если правду, которую я знаю, надо искупить страданием, это не ново, и я готов принять любое»“. “Гамлет Высоцкого (спектакль «Гамлет», 1971) — в свитере и джинсах, с надрывным голосом, так хорошо знакомым современникам – воспринимается «своим», выразителем общественных настроений, выразителем духа эпохи“: Образ Гамлета-Высоцкого в спектакле-прощании театра на Таганке «Владимир Высоцкий» (1981):