24 июня 1990 года битком набитые Лужники увидели последнее выступление Виктора Цоя и Кино

А знаете, какой был самый крутой концерт «Кино»? До «Лужников»? Это концерт 2 июня 1990 года в Донецке. Есть хорошая запись со стадиона «Локомотив» — посмотрите и поймёте разницу. Это было воплощённое величие русского рока, над которым теперь принято посмеиваться. И отцы которого местами оказались «не отцом, а…» (далее — по тексту певца Галича) разбежавшимися как тараканы. Мальчик из бедного, обшарпанного Ленинграда хотел быть художником, артистом в широком понимании слова, хотел красоты, славы — и он всего добился за очень короткий отрезок своей жизни и ушёл прямиком в небо. У него вообще очень лимитированный набор образов в песнях. Небо — один из них. А ещё — война. Можно считать, что у представителей новых романтиков, на которых он ориентировался, война — это не более чем образ, универсальный и пробивной. Если бы хронология становления Виктора как автора и певца не совпадала с Афганской войной, то можно было принять и просто за образ. Но нет. Это как раз то поколение. У него «между землёй и небом — война», «война — дело молодых, лекарство против морщин», у него «группа крови на рукаве, пожелай мне удачи в бою». Откуда это всё у тихого романтического мальчика? А свойство большого таланта — транслировать полученное прямо сверху, не задействуя сиюминутные обстоятельства и личные рефлексии. Поэтому с каждым годом его творчество раскрывается по-новому, и его уже слушают внуки тех, кто ходил на его концерты. И вокруг его образа возникает всё больше ауры: из подвальной культуры — прямиком в мейнстрим, которым можно гордиться как достижением не только города Питера, но и всей страны. Можно сколько угодно спекулировать на тему: «А что бы пел Цой, а что бы говорил Цой сейчас?» И это бессмысленные разговоры. Хотя бы потому, что природа рок-музыки склонна к анархичности сама по себе. И её носители всегда выглядят несколько перпендикулярно господствующему официалу. «Выглядят» не значит «являются». Но я уверен, что он и сегодня бы собрал стадион и спел бы про «кому умирать молодым». И обязательно нашлись бы люди, которые за эту песню 1989 года написали бы на него донос. Если не в СК, то в соцсетях — точно. А мощный энергетический заряд, который можно отнести и на счёт поэзии, и на счёт музыки, — он тем и вечен, что он и вне времени, и одновременно попадает на любом отрезке истории точно в цель. Хотя автор этой цели, возможно, даже не предполагал. Через три недели после финального концерта (Москва, «Лужники») выдающийся русский поэт и композитор Виктор Робертович Цой погиб в возрасте 28 лет. Самое глупое, что можно сделать, — это вписывать его в пантеон западных рок-звёзд, погибших в этом возрасте. Потому что они все умерли от алкашни и наркоты, осознав полную бессмысленность мира, в котором жили. Виктор погиб в результате несчастного случая на дороге. И впереди у него было ещё море работы и множество песен. Возможно, ещё более крутых, чем прежние. И вполне возможно, у него был бы ещё не один концерт в Донецке. И, может быть, даже в Мариуполе и Луганске. Кто знает?