Умираю, и вот река
Омывает прозрачное тело.
С век я взял два пятака,
Их пущу сейчас на дело.
Берег правый, Стикс зеркальный,
В челноке резном я еду.
Пятачок за переправу,
А второй седому деду.
А может не надо сегодня мне торпеды?
У старца седого я мягко спросил.
Он усмехнулся, гитару достал из-под пледа,
Под музыку струн так говорил:
Торпеду!!! Лови торпеду!!!
Торпеду!!! Лови торпеду!!!
Торпеду!!! Зашей торпеду!!!
Торпеду!!! Зашей торпеду!!!
И ангелов лучистые тут вторили хоры:
Торпеду!!! Коли торпеду!!!
Торпеду!!! Вонзи торпеду!!!
Торпеду!!! Коли торпеду!!!
Торпеду!!! Вонзи торпеду!!!
Оттянувшись, дед прыгнул в Стикс,
А Харон меня схватил за тело:
После ампулы сразу скис,
И меня снесли на берег.
Встал, размялся и постучал.
Дверь открыл Петрарка мне прозрачный.
От ладони и до плеча
В нём она сидела смачно.
И поэт мне показал дорогу,
Дорога петляла, а я вслед за ней.
Там на лугу танцевал в огне, скинув тогу,
Седой старикан заместо костей,
В нём золотились вместо костей:
Торпеды!!! В локтях торпеды!!!
Торпеды!!! В плечах торпеды!!!
Торпеды!!! В ногах торпеды!!!
Торпеды!!! Во лбу торпеды!!!
И ангелов лучистые тут вторили хоры:
Торпеда!!! В спине торпеда!!!
Торпеда!!! В бедре торпеда!!!
Торпеда!!! В мозге торпеда!!!
Торпеда!!! В ступне торпеда!!!