В. Высоцкий. Там у соседа — пир горой...“

Там у соседей — пир горой, И гость — солидный, налитой, Ну а хозяйка — хвост трубой — Идёт к подвалам: В замок врезаются ключи, И вынимаются харчи; И с тягой ладится в печи, И с поддувалом. А у меня — сплошные передряги: То в огороде недород, то скот падёт, То печь чадит от нехорошей тяги, А то щеку на сторону ведёт. Там у соседа мясо в щах — На всю деревню хруст в хрящах, И дочь-невеста вся в прыщах — Дозрела, значит. Смотрины, стало быть, у них — На сто рублей блинов одних, И даже тощенький жених Поёт и скачет. А у меня цепные псы взбесились — Средь ночи с лая перешли на вой, И на ногах моих мозоли прохудились От топотни по комнате пустой. Ох, у соседа быстро пьют! А что не пить, когда дают? А что не петь, когда уют И не накладно? А тут, вон, баба на сносях, Гусей некормленных косяк... Да дело, в общем, не в гусях, А всё неладно. Тут у меня постены появились, Я их гоню и так и сяк — они опять, Да в неудобном месте чирей вылез — Пора пахать, а тут — ни сесть ни встать. Сосед малёночка прислал — Он от щедрот меня позвал, Ну, я, понятно, отказал, А он — сначала. Должно, литровую огрел — Ну и, конечно, подобрел... И я пошёл — попил, поел. Не полегчало. И посредине этого разгула Я пошептал на ухо жениху — И жениха, как будто ветром, сдуло, Невеста вся рыдает наверху. Сосед орёт, что он народ, Что основной закон блюдёт: Мол кто не ест, тот и не пьёт, — И выпил, кстати. Все сразу повскакали с мест, Но тут малец с поправкой влез: “Кто не работает — не ест, Ты спутал, батя!“ А я сидел с засаленною трёшкой, Чтоб завтра гнать похмелие моё, В обнимочку с обшарпанной гармошкой — Меня и пригласили за неё. Сосед другую литру съел — И осовел, и опсовел, Он захотел, чтоб я попел — Зря, что ль, поили?! Меня схватили за бока Два здоровенных паренька. “Играй, — говорят, — паскуда, пой, пока Не удавили!“ Уже дошло веселие до точки, Уже невеста брагу пьёт тайком, — И я запел про светлые денёчки, “Когда служил на почте ямщиком“. Потом ещё была уха И заливные потроха, Потом поймали жениха И долго били, Потом пошли плясать в избе, Потом дрались не по злобе, — И всё хорошее в себе Доистребили. А я стонал в углу болотной выпью, Набычась, а потом и подбочась, — И думал я: с кем я завтра выпью Из тех, с которыми я пью сейчас?! Наутро там всегда покой, И хлебный мякиш за щекой, И без похмелья перепой, Еды — навалом, Никто не лается в сердцах, Собачка мается в сенцах, И печка — в синих изразцах И с поддувалом. А у меня — и в ясную погоду Хмарь на душе, которая горит, Хлебаю я колодезную воду, Чиню гармошку, а жена корит. 1973