Принцесса и свинопас. Ганс Христиан Андерсен

Жил-был бедный принц. Королевство у него было маленькое-премаленькое, но жениться всё-таки было можно, а жениться-то принцу хотелось. Разумеется, с его стороны было несколько смело спросить дочь императора: «Пойдёшь за меня?» Впрочем, он носил славное имя и знал, что сотни принцесс с благодарностью ответили бы на его предложение согласием. Да вот, ждите-ка этого от императорской дочки! Послушаем же, как было дело. У принца вырос розовый куст несказанной красоты; цвёл он только раз в пять лет, и распускалась на нём всего одна-единственная роза. Зато она разливала такой сладкий аромат, что, впивая его, можно было забыть все свои горести и заботы. Ещё был у принца соловей, который пел так дивно, словно у него в горлышке были собраны все чудеснейшие мелодии, какие только есть на свете. И роза, и соловей предназначены были в дар принцессе; их положили в большие серебряные ларцы и отослали к ней. Император велел принести ларцы прямо в большой зал, где принцесса играла со своими фрейлинами в гости; других занятий у неё не было. Увидев большие ларцы с подарками, принцесса захлопала от радости в ладоши. — Ах, если бы тут был маленький котёнок! — сказала она. Но появилась прелестная роза. — Ах, как это мило сделано! — сказали все фрейлины. — Больше чем мило! — сказал император, — Это прямо недурно! Но принцесса потрогала розу и чуть не заплакала. — Фи, папа! — сказала она. — Она не искусственная, а настоящая! — Фи! — повторили все придворные. — Настоящая! — Погодим сердиться! Посмотрим сначала, что в другом ларце! — возразил император. И вот из ларца появился соловей и запел так чудесно, что нельзя было сейчас же найти какого-нибудь недостатка. — Превосходно! Чудесно! Волшебно! — сказали фрейлины. — Да! — сказал император и заплакал, как ребёнок. — Надеюсь, что птица не настоящая? — спросила принцесса. — Настоящая! — ответили ей доставившие подарки послы. — Так пусть она летит! — сказала принцесса и так и не позволила принцу явиться к ней самому. Но принц не унывал, вымазал себе всё лицо чёрной и бурой краской, нахлобучил шапку и постучался. — Здравствуйте, император! — сказал он. — Не найдётся ли у вас для меня во дворце какого-нибудь местечка? — Много вас тут ходит да ищет! — ответил император. — Впрочем, постой, мне нужен свинопас! У нас пропасть свиней! И вот принца утвердили придворным свинопасом и отвели ему жалкую, крошечную каморку рядом со свиными закутками. Весь день просидел он за работой и к вечеру смастерил чудесный горшочек. Горшочек был весь увешан бубенчиками, и когда в нём что-нибудь варили, бубенчики названивали старую песенку: Ах, мой милый Августин, Всё прошло, прошло, прошло! Занимательнее же всего было то, что, держа над подымавшимся из горшочка паром руку, можно было узнать, какое у кого в городе готовилось кушанье. Да уж, горшочек был не чета какой-нибудь розе! Вот принцесса отправилась со своими фрейлинами на прогулку и вдруг услышала мелодичный звон бубенчиков. Она сразу же остановилась, и вся просияла: она тоже умела наигрывать на фортепиано «Ах, мой милый Августин». Только одну эту мелодию она и наигрывала, зато одним пальцем. — Ах, ведь и я это играю! — сказала она. — Так свинопас у нас образованный! Слушайте, пусть кто-нибудь из вас пойдёт и спросит у него, сколько стоит этот инструмент. Одной из фрейлин пришлось надеть деревянные башмаки и пойти на задний двор. — Что возьмёшь за горшочек? — спросила она. — Десять поцелуев принцессы! — отвечал свинопас. — Как же это так?! — возмутилась фрейлина. — А дешевле нельзя! — отвечал свинопас. — Ну, что он сказал? — спросила принцесса. — Право, и передать нельзя! — отвечала фрейлина. — Это ужасно! — Так шепни мне на ухо! И фрейлина шепнула принцессе. — Вот невежа! — сказала принцесса и пошла было, но… бубенчики зазвенели так мило: Ах, мой милый Августин, Всё прошло, прошло, прошло!