Хрустальная ваза. Кайма золотая.
Разбитая вдребезг. Застывшая кровь.
И в комнате муж — что случилось, не зная,
Стоял, не дыша и нахмуривши бровь.
Прошёлся он взглядом по шкапу пустому.
В ЧК позвонил, закурил у окна.
Потом ни себе, ни майору седому
Не мог объяснить, где родная жена.
Его увезли, а квартиру закрыли.
Согласно законам — ещё до войны,
Её не нашли, а его посадили
На двадцать годков за убийство жены.
Шёл 37-ой. Смерть гуляла по зонам.
Его ж, горемыку, прошла стороной.
И вот, наконец, вышел он из вагона
И шёл по аллеям пустынным домой.
Звоночек залился, и сердце схватило.
Невольно склонилась к двери голова.
Но двери открыла, но двери открыла
Седого майора больная вдова.
Он вышел из дома и в город далёкий,
Уехал в надежде там встретить весну.
И как-то однажды он шёл одинокий
И вдруг постаревшую встретил жену...
Та встреча была холодна, как могила.
Она лишь сказала: — Прости, я ушла…
А вазочку жалко, её я разбила,
Поранила руку, в дорогу спеша.
От жизни с тобой я к другому сбежала.
Боялась сканда