Легендарный Петр Бадмаев

Пётр Бадмаев был от рождения наделен незаурядными личными качествами, ему с детства благоволила судьба, он получил превосходное образование и опыт врачебной и дипломатической практики. Детские годы, проведённые в юрте, кочевой образ жизни, обеспечили мальчика крепким здоровьем и выносливостью. Таких как Жамсаран у бурятов называют «отхончиком» — самый младший и самый любимый ребёнок в многодетной семье. Всего у Батмы было семеро детей. Старший сын Сультим был врачом Степной Думы, знатоком тибетской медицины, обучившимся у буддийских лам. Оба брата крестились в православие, так Сультим стал Александром, Жамсаран — Петром, в честь Петра Великого, своего кумира. Отчество согласно обычаю взяли в честь действующего императора Александра II. Будущий наследник короны Александр III сам пожелал стать крёстным отцом Петра. В 1871 году Бадмаев поступил в Петербургский университет на факультет восточных языков по китайско-монголо-маньчжурскому разряду, параллельно посещал лекции в Военно-медицинской академии. В 1875 году начал дипломатическую карьеру в Азиатском департаменте МИД. Эта позиция, предполагавшая командировки в Китай, Тибет и Монголию позволила удачно совмещать занятие тибетской медициной и политическую деятельность. В том же году началась врачебная практика Бадмаева. «Четыре основы» Делом жизни Петра Бадмаева стал перевод главного руководства по врачебной науке Тибета «Жуд-Ши» («Джуд-Ши», в переводе «Четыре основы»). Простыми словами, это руководство о том, как жить полноценной здоровой жизнью долго и счастливо. Ещё в 1860-е годы его велел перевести на русский язык император Александр II, однако группа переводчиков профессора К. Ф. Голстунского с задачей не справилась. Одного знания языка было недостаточно, учение было скорее поэмой с сопутствующими стилистическими и смысловыми особенностями, и был нужен эксперт в области тибетской медицины, владеющий и русским, и восточными языками. Им и стал Пётр Бадмаев, который привез из Тибета оригиналы трактатов, а из Бурят-Монголии буддийских лам для помощи в переводе. В 1898 году вышло первое издание с объёмным введением самого Бадмаева. Бадмаев безошибочно определял диагноз по пульсу — тибетская пульсовая диагностика, не требующая каких-либо анализов. Исходя из поставленного диагноза прописывал порошки — шижет, ледре или другие, изготавливаемые со строгим соблюдением дозировки согласно старинным рецептам эмчи-лам. Были в ходу и тибетские благовония из трав, которыми обеззараживались помещения, вплоть до чумных бараков. Работал по 16 часов в день, сохраняя бодрость благодаря привычке, достойной Штирлица — каждые три-четыре часа засыпать на семь-десять минут. Приём пациентов проходил в центре города в кабинете на Литейном проспекте, 16 и в доме врача на Поклонной горе. Это необычно сухое для Петербурга место на возвышенности было специально выбрано Бадмаевым, выросшем в степном климате. Трамвайную остановку в районе Северного проспекта петербуржцы долго называли «Бадмаевской дачей». Дом с запоминающейся восточной башенкой был построен по проекту архитектора Е. Л. Лебурде в 1885 году и простоял до 1981 года. Чердак был заполнен сушёными целебными травами, которые привозились из Агинской Степи и Тибета осенью и летом. Пётр Бадмаев в начале 1900-х гг. часто бывал в Зимнем дворце. Посещал одну из заболевших дочерей Николая II. По воспоминаниям очевидцев, в таких случаях наряжался во фрак и отправлялся во дворец на собственном автомобиле. Интересная деталь, знак приверженности традициям восточной и западной культур — на столовом серебре в доме Бадмаевых были выгравированы монограммы ВНТ — Врачебная Наука Тибета. С тех, у кого деньги водились, Бадмаев мог взять и 25 рублей золотом, но если человек был беден и нуждался в помощи, оказывал свои услуги безвозмездно. Роскошная жизнь закончилась вместе с падением монархии в России. Временное правительство выслало Бадмаева вместе с семьёй из страны, однако он был задержан в Гельсингфорсе и возвращён в Петербург. Бадмаев снова возобновил практику, лечил теперь уже революционных солдатов и матросов, снова не раз арестовывался, перенёс воспаление легких, и один из арестов, сопровождавшийся помещением в сырой карцер, окончательно подорвал здоровье могучего старика. Несмотря на все перипетии, Пётр Бадмаев как счастливый человек умер в собственной постели в окружении семьи в любимом доме на Поклонной горе летом 1920 года. Похоронен на Шуваловском кладбище Петербурга. Несмотря на все перипетии, Пётр Бадмаев как счастливый человек умер в собственной постели в окружении семьи в любимом доме на Поклонной горе летом 1920 года. Похоронен на Шуваловском кладбище Петербурга.