ИЗ ТРАГЕДИИ ПУШКИНА БОРИС ГОДУНОВ. МАРИНА МНИШЕК И ДИМИТРИЙ. В МОСКОВСКОМ КРЕМЛЕ

Костомаров Н.И. Земские соборы. Исторические монографии и исследования. Год: 1864 КТО БЫЛ ПЕРВЫЙ ЛЖЕДМИТРИЙ? (Историческое исследование) ... В то время, когда успехи самозванца в Северской земле делали его очень опасным для Бориса, когда народные симпатии склонялись повсюду на сторону Димитрия, необходимым сочли совершить повсеместный обряд проклятия над этим врагом Бориса. Но для этого нужно было объявить народу положительно, кто таков именно человек, взявший на себя роль Димитрия. И вот патриарх в январе 1605 года рассылает грамоту, где не ограничивается одним глухим намеком на то, что называвший себя Димитрием есть Гришка, но рассказывает подробно его похождения. “Этот человек звался в мире Юшка Богданов сын Отрепьев, проживал у Романовых во дворе, сделал какое-то преступление, достойное смертной казни и, избегая наказания, постригся в чернцы, ходил по многим монастырям, был в Чудовом монастыре дьяконом, бывал у патриарха Иова во дворе для книжного письма, потом убежал из монастыря с двумя товарищами, монахами Варлаамом Яцким и Михаилом Повадиным“. ... Из этих известий невозможно вывести несомненно, чтоб самозванец, вошедший тогда в Северскую землю, был именно Гришка, Патриарху известно было только то, что был в Чудовом монастыре монах Гришка Отрепьев; он бежал в Литву, обыкновенный приют множества беглецов того времени. Сам патриарх более ничего сказать не в силах. ... Замечательно, что в то время проглядывают черты, которые давали право думать, что правительство не уверено было в том, что утверждало всенародно, будто самозванец был Гришка. Например, в посольской грамоте, посланной к королю Сигизмунду с Постником Огаревым, было сказано, что если б это лицо и был настоящий Димитрий, то и тогда бы он не имел права на престол Московского государства как незаконнорожденный сын. Поляки объясняли это желанием обеспечить за собою право, если б оказалось, что претендент был не только не Гришка, но даже настоящий Димитрий. Имел ли право на престол Димитрий или не имел, для Бориса должно было быть все равно, если только он был уверен, что Димитрия нет на свете. По крайней мере, поляки, впоследствии, придирались к этой оговорке и доказывали русским, что Борис сам не знал наверное, что назвавший себя царевичем был действительно беглый монах Гришка Отрепьев. ... Пущенная Борисовым правительством мысль, что бродяга, называвший себя Димитрием, есть Гришка Отрепьев, служила однако предлогом для врагов Димитрия во время его царствования. Чуть только кто был недоволен царем, то имел способ выразить свое неудовольствие, назвавши его Гришкою-расстригою. Это было естественно после того, как уже по всей Московщине его проклинали под именем Гришки Отрепьева. ... Важнее всего было бы для нас дело Василия Ивановича Шуйского, если б мы знали о нем подробнее. Все почти исторические источники, относящиеся к эпохе первого Лжедимитрия, согласны в том, что Шуйских судили, приговорили Василия к смерти, вывели на место казни, но царь заменил ему смертную казнь ссылкою, наравне с его братьями, а через несколько времени принял его и всю родню его снова в милость. В повествовании, вошедшем в Никоновский сборник, говорится, что Шуйские, видя на православную веру гонение, начали помышлять, чтоб православная вера до конца не разорилась; а Димитрий для суда над Шуйскими созвал собор не только из бояр, но из простых; и никто на этом соборе не пособствовал стороне Шуйских. ... Надобно обратить внимание, что суд над Шуйскими был совершен боярами и выборными из всех сословий, следовательно, Лжедимитрий сильно рисковал тогда, предавая собственное дело на обсуждение нации. Значит, он был твердо уверен, что невозможно доказать, что он Гришка Отрепьев. По свидетельству наших и иностранных историков, тогда никто не оправдал Шуйского, никто не изъявил подозрения, что царь не Димитрий, а Гришка. ... Сообразив эти обстоятельства, нельзя не признать, что в то время не было доказательств, что царь был Гришка Отрепьев, расстрига, беглец Чудовского монастыря. ... Вот все, что во время царствования Димитрия проглядывало как бы обличение, что он Гришка Отрепьев. В минуты его убийства, заговорщики, взявши его с фундамента Борисова дома, внесли во дворец и стали допрашивать: “говори, кто ты таков? кто твой отец?“. Не показывает ли этот вопрос, что заговорщики не знали совершенно, что он Гришка Отрепьев; иначе, зачем спрашивать его? Тогда они бы прямо обличали бы его, что он Гришка. Валуев, перед тем, как застрелил его, сказал: “вот я поблагословлю этого польского свистуна“. Это выражение как будто показывает, что Валуев считал его поляком, а не Гришкою Отрепьевым. Такие черты свидетельствуют, что враги, считая его самозванцем, не имели несомненной уверенности, что он Гришка Отрепьев. ... По смерти его, Шуйский разослал по всему Московскому царству грамоту о низложении прежнего царя и о собственном восшествии на престол.