Игорь Золотусский: “Правда без милосердия – это ложь“ (рассказ о детстве и русских классиках)

О детстве в детдоме; матери, читавшей ему “Войну и мир“; о Гоголе, Лермонтове и Толстом. __ О “Гамлете“, учителе литературы; второй арест отца, реабилитация родителей, работа над книгой о Гоголе: “не будь революции, вряд ли мои родители встретились бы. Мать была из крестьянской семьи, отец — из семьи торговцев. Они были замечательные люди. По-человечески дали мне очень много. На допросах они ничего не подписали. У нас в семье никто никого не предал, а это дорогого стоит. Но о Боге разговоров не помню. Отец был атеист, мама тоже. Мой путь к Богу был долгим. Работа не могла меня приблизить к Нему. Но душа неосознанно искала“ Литература 19 века: О родителях, Чуковском, Аксёнове, Лиле Брик, Солженицыне, В.Максимове, Окуджаве, Евтушенко: Автор статей о творчестве Грибоедова, Жуковского, Лермонтова, Тютчева, Достоевского, Набокова, Белова, Битова, Ю.Казакова, Трифонова и многих других. Фильмы о Карамзине и множестве советских писателей, многих из которых — Солженицына, Астафьева, Абрамова — он хорошо знал. Абрамов: Фильм о Некрасове: Лермонтов: Тургенев: А.Островский: Тютчев: “даже хотел мстить за своих родителей. Но потом это стало уходить, и я подумал: ну чем я могу отомстить?.. Я не хотел действовать как сын Андрея Платонова, который собирался из малокалиберки застрелить Сталина на Красной площади во время демонстрации. Я понял, что я должен кем-то стать, сделать что-то доброе, хорошее. Это и была моя так называемая месть. Надо было спасать не только себя, но и честь нашей семьи, которая была поругана и растоптана. Это чувство росло во мне, поднимало со дна. И я стал наконец писать. Прожитое сказалось и на том, как я начинал – достаточно максималистски, сурово. Потом под воздействием многих причин, и в первую очередь из-за появления в моей жизни Гоголя, я смог перейти на «другой этаж» сознания, подняться“. Гоголь “не раз говорил, что не может писать «мимо себя». Строюсь я, добавлял он, строится и сочинение, нейду я, стоит и оно. Это черта чисто русская, черта русской литературы, которая более, чем какая-либо из литератур, связывала слово с делом, не отделяла слова от дела и рассматривала голос свой как деяние, как влияние, как участие“ (). Гоголь в Диканьке: путешествуем с великим писателем. 2021, 237 с. — переиздание книги 2007 года для старшеклассников. О гоголевских местах в Москве, Петербурге, Украине (Васильевка, Диканька, Сорочинцы), Риме. Двухтомник 2009 года: “Первая книга включает в себя первый том «Мертвых душ» и раннюю редакцию второго тома. Вторая книга содержит комментарий «Я человек, Ваше Сиятельство» крупнейшего специалиста-гоголеведа Золотусского, позднейшую редакцию второго тома и наброски последних глав «Мертвых душ» [...] совершен ряд значительных открытий, а сам «Комментарий» определяет новую точку отсчета в трактовке «Мертвых душ» и в оценке степени таланта позднего Гоголя. Со свойственной ему решительностью Золотусский переворачивает наши привычные представления о главном герое поэмы, о творческом замысле Гоголя, о творческом потенциале последних лет его жизни. «Комментарий» — не литературоведческий труд и даже не критическая литература. «Мой комментарий действительно не академический… Это свободное путешествие по поэме Гоголя… Комментарий о человеке Чичикове и человеке Гоголе, которые всё время идут параллельно друг другу» [...] «вся поэма есть некая гигантская пародия на исторические события в мировом масштабе» [...] у Пушкина Наполеон «русскому народу высокий жребий указал»; Лермонтов назвал его человеком, «отмеченным божественным перстом»; «Сын революции-матери ужасной» — отзывается о нем Тютчев. В этих откликах слышны и высокие, и трагические ноты. «У Гоголя… таких нот нет. Наполеон в “Мертвых душах” комичен: в нем нет ни высокого, ни трагического». Он в «Мертвых душах» низложен Гоголем до презрительного «фетюка»! [] внешнее сходство героя поэмы с Наполеоном, и сходство их судеб, прибегая к антитезам: «У Чичикова на дне чемодана один роман, в библиотеке Наполеона на острове Св.Елены — 1814 томов»; «Наполеон обманывает Францию и человечество, а Чичиков — губернский город»; «Наполеон по трупам идет к своей цели, Чичиков — и мухи не обидит». Эти противопоставления приводят читателя к обобщающему оба образа финалу: «не дастся ему тотальный цинизм, который так необходим на пути к успеху». И хотя речь здесь идет о Павле Ивановиче, читатель понимает, что Наполеон тоже здесь присутствует“ ()