Три реакции на потерю: горе, меланхолия, соматизация. Психоанализ потери и утраты

Три реакции на потерю объекта (утрату человека, смерть, расставание, развод) - это горе (горевание), меланхолия (депрессия) и соматизация (психосоматическое заболевание). Видео базируется на статье французского психоаналитика, представителя французской школы психоаналитической психосоматики Клода Смаджа под названием «Горе, меланхолия и соматизация». Когда мы сталкиваемся с потерей человека наша психика может избрать два пути, чтобы справиться с потерей: нормальный и патологический. К нормальному относится работа горя, к патологическому - меланхолия и соматизация. В статье «Горе и меланхолия» (1917 год) Зигмунд Фрейд говорил о том, что горе и меланхолия появляются как два ответа – один нормальный, а второй патологический – на общую ситуацию потери объекта. Как психоаналитический, так и психосоматический опыт позволяет обнаружить при лечении психосоматических пациентов третье решение патологического порядка – соматизацию в ответ на потерю объекта. Согласно исследованиям, проводимым Институтом психосоматики Парижа под руководством Пьера Марти, удалось обнаружить связь между недостаточной или отсутствующей работой горя и развитием тяжелой соматизации. Были обнаружены следующие процессуальные фрагменты: дезорганизующее травматичное событие, за которым следует время, характеризующееся психическим безмолвием; затем возникают первые физиологические признаки заболевания. Дезорганизовать работу психического аппарата могут различные факторы. Пьер Марти пишет следующее: «Возбуждение, превышающее возможности адаптации, соответствует в психосоматике понятию травмы. Наступающая затем дезорганизация ментального и соматического аппаратов определяет травматизм. Как правило, травматизмы поражают в первую очередь ментальный аппарат, пытающийся справиться самостоятельно с вариациями возбуждения, которое он сам вызывает. Так ментальный аппарат блокирует, прерывает и смягчает (если удается) движение по дезорганизации прежде, чем оно достигает соматического поля». В отличие от ситуации горя, при которой субъекту понятно, кого и какой ценности он лишился, и в этом нет ничего бессознательного, в ситуации меланхолии субъект не понимает, что именно он утратил. Даже если им осознается объективный факт потери, пребывающий в меланхолии субъект может не обнаруживать, чего именно он лишился в связи с потерей объекта. Кроме того, меланхолик показывает нам еще одну особенность, которой нет при горе – необыкновенное понижение своего самоуважения, огромное обеднение Я. При горе обеднел и опустел мир, при меланхолии – само Я. Основной работой, с которой Я сталкивается при горевании, является разъединение либидо с потерянным объектом, что напрямую зависит от качества психической организации горюющего, от силы и дифференциации нарцисстических инвестиций и объектных инвестиций, а более обще – от надежности процессов связывания влечений (эротических и саморазрушения) при инвестировании инстанции Я. При нормальных условиях победу одерживает уважение к реальности, и именно тестирование реальности становится важной целью для работы горя, и решающим оказывается количество нарциссических удовольствий, переживаемых Я, когда оно вновь обнаруживает себя живым в отличие от погибшего объекта. Работа меланхолии заставляет Я столкнуться с хрупкостью нарциссической организации и с яростью садизма. Фрейд считал, что работа меланхолии должна завершиться идентификацией Я с потерянным объектом. Этот исход является результатом долгой и болезненной работы, большей частью бессознательной, но эта работа оказывается успешной лишь в том случае, когда после потери инвестированного объекта создается новый внутренний объект Я, в своих новых окрасках идентификации. Бенно Розенберг в эссе под названием «Работа меланхолии» отметил особую значимость процесса идентификации в работе меланхолии, говоря о ней как о единственно возможной проработке потери. Так «тень объекта падает на Я», тем самым деформируя Я, в связи с чем оно никогда уже не будет неповрежденным. Бенно Розенберг пишет следующее: “Утверждая, что основной точкой, характеризующей работу меланхолии, является новое связывание влечений, успех работы меланхолии зиждется на возможности перехода от садизма, как разъединенного влечения у меланхолика, к мазохизму, являющимся процессом, эквивалентным новому связыванию влечений. Работа соматизации запускается тогда, когда невозможна ни работа горя, ни работа меланхолии.“