«Июль 1914» (фрагмент) поэтический отклик Анны Ахматовой на начало Первой мировой войны

Пастернак летом 1943 назвал этот диптих стихотворением “чрезвычайной силы“. Звучат 2 последние строфы, в коих отразилась весть о войне (19 июля по старому стилю Германия объявила её России). См. «Памяти 19 июля 1914» Ахматовой. В Слепнёве узнали о войне 20-го. В 1965 она вспоминала: «...утром еще спокойные стихи про другое („От счастья я не исцеляю...“), а вечером вся жизнь вдребезги. Это один из главных дней». Войну, называемую в российской печати в 1914-15 «Второй Отечественной»/«Великой Отечественной», Ахматова определила как подлинное начало века: «Приближался не календарный — Настоящий Двадцатый Век» («Поэма без героя») Как Ахматова создаёт стихи из воздуха своей эпохи, что вдохновило её в июле 1914: Цикл “пронизан предчувствием конца света, грядущего Страшного суда“. 12-я стр: Гумилёва зачислили “охотником (вольноопределяющимся). Начало войны сблизило супругов: «Дорогая моя Аничка, я уже в настоящей армии, но мы пока не сражаемся, и когда начнем, неизвестно. И я начинаю чувствовать, что я подходящий муж для женщины, которая „собирала французские пули, как мы собирали грибы и чернику“»“ () “В первые же дни на фронте Гумилёв отличился в разведке, за что получил Георгиевский крест“, тот самый «белый крестик» из “Колыбельной“ (1915) Ахматовой: Ахматова: «20 в. начался осенью 1914 вместе с войной [...] Календарные даты значения не имеют» ( _ 19 июля “Митинги и манифестации с пением «Спаси, Господи» и «Боже, царя храни». Запасных встречали криками «Да здравствует русская армия!» и даже «Да здравствует война!» 20-го опубликован «Высочайший манифест», призывающий в «грозный час испытания“ «забыть внутренние распри» и «укрепить еще теснее единение царя с его народом» Горький: «года три — как убежден был в неизбежности общеевропейской войны, считал себя подготовленным к этой катастрофе, много думал о ней, но — вот она разразилась, и я чувствую себя подавленным, как будто все случившееся — неожиданно. Страшновато за Русь, за наш народ, за его будущее… Ясно одно: мы вступаем в первый акт трагедии всемирной». Германия оккупирует Люксембург, объявляет войну Франции, требует от Бельгии пропустить свои войска. Россия вторгается в Восточную Пруссию. 21: Маяковский на митинге в Москве читал стихотворение «Война объявлена». 22: германские войска вторгаются в Бельгию. Великобритания объявляет войну Германии и направляет военные корабли в Северное море, Ла-Манш и Средиземное море с целью блокады государств Центральной Европы. 23: германские войска достигли Льежа, где встретили ожесточенное сопротивление бельгийцев (сражение шло до 16 августа). 24-го в Москве чествовали уезжающего на войну корреспондентом Брюсова, который сказал: «еду простым чернорабочим… Будем верить в победу над германским кулаком. Славянство призвано ныне отстаивать гуманные начала, культуру, право, свободу народов…» Австро-Венгрия объявляет войну России, Сербия и Черногория Германии. 25: Замятин из Лебедяни: “Поезда ходят неправильно, газеты получаются не каждый день. [...] Вчера в Лебедяни все, кроме меня, ходили с портретами, флагами и кричали уру. А я сидел дома и писал“. 26: М.Меньшиков начинает цикл «Должны победить», который вел до августа 1915 г., когда возможность поражения России стала очевидной. В первых же статьях он писал, что все переживают «счастливые именины»; в Думе левые восторженно поют национальный гимн, Пуришкевич в знак «единения» пожимает руку Милюкову. 27: Чуковский о Городецком: “форсированно и демонстративно патриотичен: «К черту этого изменника Милюкова!» Пишет патриотическое стихи, и когда мы проходили мимо германского посольства — выразил радость, что оно так разгромлено. «В деревне мобилизация — эпос!» — восхищается“. Война “усилила конфронтацию власти и общества, а также создала условия для новой формы насилия, распространив психологию «человека с ружьем». Именно ружье в 1917 воспринималось как реальный мандат новой власти, а не желавшие отправки на фронт запасные солдаты оказывались главными акторами революции“. Но участие в войне было неизбежно: “Все дипломатические шаги по сохранению мира, предпринятые Россией и лично Николаем II, были отвергнуты, хотя было сделано все, что возможно“. “Германия, Австро-Венгрия объявили России войну. Турция начала военные действия без объявления войны. [.] Наверно, Россия могла бы и не вступаться за Сербию [.] тогда с высокой долей вероятности можно сказать, что революция произошла бы в 14-м“