Что ещё Лавкрафт?

Нельзя сказать, что Лавкрафт чувствует себя как-то особенно плохо – и в рамках литературоведения, и с точки зрения философской рефлексии всё обстоит более или менее обстоятельно. От Ланда до какого-нибудь Юджина Такера мы знаем, что творчество писателя все еще пригодно для разнообразной нарезки концептов для систем разных порядков и масштабов. Совокупность всех этих широких представленностей, как в профессиональной научной среде, так и в современной философской мысли накапливают определённые вопросы, которые не столько говорят о самом Лавкрафте, сколько о магистральных настроениях эпохи. Пора давно сказать, что вся эта антикосмическая хтоническая парадигма чтения уже вышла в тираж, и сама по себе, и в отношении Говарда нашего Филипса. Все ли так прекрасно с рецепцией произведений провиденского сновидца, или есть что-то еще? Зная наверняка, что онтическая и онтологическая история никогда не совпадают, попробуем присмотрится к тому неучтенному излишку, что остается за рамкой Мьевиля и Лиготти. В