Судя по всему, вместо иронии будем лицезреть стремление человека сузить другого и...

Судя по всему, вместо иронии будем лицезреть стремление человека сузить другого и создавать про него фантазии, приятные автору. Конечно, во всём этом много негатива, но с другой стороны, становится понятным, зачем это нужно человеку и как он это проделывает. Умение в таких ситуациях видеть суть вещей может уберечь Вас от вредного воздействия подобных устремлений. Глава вторая Вы ни за что не догадаетесь, что за каша из воспоминаний хранится в вашей голове, пока не попытаетесь выстроить былое в хронологическом порядке. Из желания добиться максимальной точности в своем рассказе я составила своеобразный график — иллюстрацию первого года работы Шебы в школе. На ночь я кладу его под матрац, вместе с этими записями. Иллюстрация — пожалуй, громко сказано. Это всего лишь простенький чертеж на миллиметровке, но я надеюсь, что пользу он принесет немалую. Вчера я купила в книжном магазине упаковку самоклеящихся золотых звездочек, чтобы отмечать наиболее судьбоносные моменты. Звездой, к примеру, уже отмечен на графике наш первый с Шебой разговор в учительской. Далее следует довольно продолжительный перерыв — вплоть до четвертой недели работы Шебы, когда она, если мои подсчеты верны, впервые увидела Конноли. Это событие связано с продленкой. Несмотря на проблемы с дисциплиной, Шебу никто не освобождал от внеклассных обязанностей: контроля за посещаемостью, дежурств по столовой и наиболее, пожалуй, тяжкой — проверки домашних заданий. Продленка проводится в Главном корпусе ежедневно с половины четвертого до шести вечера. Организовал ее наш директор несколько лет назад, с целью «обеспечения спокойной рабочей обстановки для тех учеников, которым трудно сосредоточиться дома». Среди педагогов мероприятие это в высшей степени непопулярное, поскольку именно сюда отправляют наказанных за любые проступки. Дежурные учителя вынуждены обуздывать школьных хулиганов после занятий, когда дети особенно взвинченны. В день дежурства Шебы на продленку явились десять человек. Едва она приступила к проверке домашних заданий, как между двумя девятиклассницами разгорелась жесточайшая свара: одна обвиняла другую в том, что та прилепила жвачку к ее волосам. Следующие три четверти часа Шебе пришлось в буквальном смысле удерживать спорщиц на расстоянии друг от друга. Лишь когда она отослала одну из девочек к завучу, страсти улеглись и Шеба смогла наконец обратить внимание на других детей. В классе остались три девочки и шестеро ребят, которым, судя по предъявленным учительским запискам, продленку вменили в качестве наказания. Все они с угрюмым вызовом глазели на Шебу, и только один парень на задней парте был поглощен работой. Позже Шеба вспоминала, как была тронута его по-детски прилежной позой: от усердия он высунул кончик языка, а левой рукой тщательно прятал тетрадь от посторонних глаз. То был Стивен Конноли. Через некоторое время, напомнив, как положено, что домашние задания необходимо сделать к пяти часам, Шеба поднялась из-за стола и прошла в конец класса. Заметив, что учительница идет к нему, мальчик опасливо моргнул и выпрямился. — А что? — сказал он. — Я ничего такого не делаю. Издалека он казался Шебе пяти- или шестиклассником, но вблизи выглядел старше. Шеба обратила внимание на широкие плечи, крепкие руки и крупные ладони. На подбородке у него уже пробивался пушок.